Удар по черному дереву. Мундштук вздрогнул. Серебро нервно дернуло бликом. Пепел упал. Полетел с ветром и осел на землю. Так умирают люди, которых я знаю.

Четвертый приступ. Врачи говорят сердце здорово, я молода и все хорошо. А я умираю. Каждый день уходит. Жизнь все короче. Все больнее, уже четвертый друг.

В эту ночь с субботы на воскресенье был новый приступ. Первый, когда кто-то рядом, она дала мне корвалол. Сердце не остановилось. А снова должно было. Я чувствую их. Они во мне, я в них.

Первый приступ был, когда мне исполнилось 10 лет. Посреди дня, больно и спонтанно, я шла по улице, и уже пол часа мне было плохо. Ноги хотели подкоситься. Дышать было тяжело. Я шла по Андреевскому. Поняла, что покачусь вниз, если не сяду. Отошла на обочину с середины дороги и села. Упала лицом в колени, все тело тряслось в такт сердцу – это не была вибрация, нормальный ритм. Это была дрожь. Дикая скорость, все процессы зашкаливает. Меня зашкаливает. Я просто шла в выходной день гулять. Сама. И вот так сжавшись я замерла через пару минут. Все. Точка. Я смотрю на свое тело. На свои прямые локоны упавшие на джинсы. Сейчас весна, все живет, но не я. Так просто я ушла. На минутку. Больше ничего. Я пошаталась, посмотрела на людей, залезла на дерево и сидела, пела с птицами. Поняла что еще рано, слишком рано. Вернулась, села и оказалась в теле. Резко вдохнула легкими смрад города. Эти люди… эта улица… эта жизнь. Бля… снова вдох, я должна жить, новый воздух обжигает мысли, снова бьется сердце, но уже ровно. Голова кружится, хочу пить, и живу. На следующий день узнала, что мой хороший знакомый в школе упал с крыши сарая головой на асфальт и умер от потери крови. Он мне доверял. Он жил, и в тот момент, когда я умерла, он был в машине скорой, и его диаграмма стала ровной. Навсегда.

Второй был в 13 лет. Ночью. Я была воспитана первым приступом, и не слабела в момент смерти – в тот же день, но ночью. У меня был знакомый парень. Добрый такой, но нервный. За день до смерти мы поссорились – он мне нагрубил, и я послала его к монахам. В день смерти мы встретились и помирились без слов. Вслух он лишь извинился. Нас разогнали друзья, мы пошли гулять. Мы собирались гулять по тому же Андреевскому. Погуляв, мы разошлись по домам. Ночью, когда все спали. Я жила в зале. Родители в спальне. Дед в своей комнате. Я сплю. Просто сплю. Мне снится сон, как умирают мои близкие, а я смотрю и не могу ничего сделать. Для меня это нормально с 3 лет. Понимаю что что-то не так, я просыпаюсь от знакомой боли в сердце, дрожи и не возможности дышать. Снова те самые минуты паники, страха и безысходности… секунда настала. Я умерла. Снова брожу по комнате. Смотрю как спят родители. Так мирно, но маме снится что-то не хорошее, она скулит. Смотрю на себя – лежу, как в саркофаге – руки прижаты накрест к груди, ноги сжаты, но не естественно расслаблены, глаза открыты… думаю о том, кто будет закрывать мне их. И понимаю, что вот меня не стало, что будет с теми, кто меня любит, каково им будет без меня, как им будет жить… а те кого я не встретила, а должна… и падаю в себя, резко и нервно. Снова обжигающий потный запах квартиры. Легкие рвет от этого горячего горького воздуха… все онемело, боль рвет на части. Бегу в туалет на как будто простреленных ногах, блюю… и иду в ванну пить сырую воду, смотреть на покрытое холодным потом лицо слабой страшной девчонки, в теле которой я живу. На утро я узнаю, что, уезжая домой, мой знакомый попал в аварию и пробил головой лобовое стекло, в осколках которого его находят позднее.

Третий был в прошлом феврале. У меня была подруга, с которой мы виделись раз в пол года и выливали душу. Очень близкое общение. Очень теплый человек. Но слабый. Болезненный, хотя и живой, счастливый. Я в постели, хандрит. Вечер, точнее мой вечер. Часа 4 утра. Смотрю на рассвет в бликах на потолке. Не могу уснуть от странного чувства. Начинается все то же уже просто до тошноты знакомое состояние. Снова приступ. Снова сную по комнате, смотрю в окно. Мысли – и вот эта мутная грязь – мой последний рассвет? Кто умер теперь? Ведь в мире нет совпадений. Они не возможны… мы называем совпадениями лишь то, что мы не понимаем. Стечения обстоятельств, которые мы не разглядели. Через пару дней я должна встретиться с Инной… уже созвонились. А я тут умерла. Нет, ей будет очень плохо, как и Маше и Алене. Нельзя. Я рано ухожу слишком рано. Мама идет в туалет.. надеюсь она меня не заметит. … ушла в комнату. Вот и хорошо. Нет паники. Наверно прошло минут 5… оборачиваюсь к ангелу – мне пора? - нет, нет… возвращайся. Ты же знаешь причину. Иди спать. Подхожу к кровати к своему телу, что лежит в позе эмбриона и сживает белого тигренка, подаренного Машей. Вхожу в себя, сжимаюсь от все того же противного чувства возвращения. Форточка открыта. Залп смога в ноздри. Пронзительная боль в сердце – первый удар. Жива… блять, снова жива… лежу, пытаюсь прийти в норму, херово получается… шатаясь иду в туалет курить в темноте, благо там темно. Курю и все пох. Через два дня звоню Инне – завтра встреча. Мобильный берет ее мама. Уже странно. Я спрашиваю можно ли Инку позвать – что мы встретиться собирались, я раньше звонила на домашний и привыкла болтать с Инкиной мамой. А хриплый упавший голос - Кристя, знаешь, она… умерла… два дня назад. Ты же заешь, какая она… была слабенькая… ее машина сбила, она не выдержала удара и в легкие попала кровь… много крови… - простите, соболезную… ответила я упавшим голосом. Все как всегда. Случайностей не бывает.

И вот снова. В эту ночь с субботы на воскресенье был приступ. Первый, когда кто-то рядом, моя любимая дала мне корвалол. Сердце не остановилось. Весь вечер мне было плохо. Так долго меня не сносило никогда. И тошнило и нет. Трясло, не могла нормально изъясняться. Анечка очень волновалась, хотела дать корвалол, когда сердце ускорилось в три раза, но я отнекивалась, мол, пройдет скоро. Но когда я покрылась холодным потом, и сердце било мою грудную клетку как крылья синицы, она забила на то, что я говорю, и заставила меня съесть сахар покрытый корвалолом. К утру мне полегчало. Весь вечер меня трясло и дальше, но не так заметно. Сердце успокаивалось с завидным нежеланием. Уснула я со страхом, что не проснусь. А теперь я жду вести рассвета – уже вторник, я все еще не знаю, живи ли все, кого я люблю или нет…

Уже два часа слушаю одну и ту же песню (как и предыдущие два дня) «Наша маленькая стая уходит в небо…» и чувствую, что кто-то туда уже ушел без меня…

Удар по черному дереву. Мундштук вздрогнул. Серебро нервно дернуло бликом. Пепел упал…

Крис.