Зимняя хандра сменилась весенней, и Автор перебралась из тёплой обуви в непромокаемую. Авторша. До чего нелепо звучат названия профессий в женском роде. Впрочем, «авториха», «авторесса» или «авторица» было бы ничуть не лучше. Автор обладала интуитивной грамотностью и никогда не пользовалась спеллчекерами, но знала, что не всякий спеллчекер пропустит, не подчеркнув красным, слова «программистка», «пекарша» и многие другие названия профессий в женском роде. Её бывший муж-программист как-то объяснил ей, что программист отличается от программистки так же сильно, как машинист – от машинистки. Вот почему Автор называла себя Автором, хотя и не была феминисткой. Свою сексуальную ориентацию она тоже не считала слишком уж нетрадиционной – во всяком случае парады победы представителей её ориентации давно стали традиционными не только в столице, но и в стремящихся придать себе столичный лоск региональных центрах. Автор любила людей вообще – как таковых. Ещё она любила пока не изобретённых секс-андроидов. И ещё некоторых инопланетных монстров из японского хентая – за энтузиазм и неутомимость их тентаклей.

Любовь Автора к людям была платонической – люди не любили её. Во всяком случае сегодня Автор была убеждена в этом как никогда. Она шла домой из издательства, в котором ей отказали в продлении контракта. Культовым производителем бестселлеров у Автора стать не получилось, а без этого её произведения растворялись в потоке публикуемого чтива и не обеспечивали издательству достаточной заинтересованности. Помимо всего прочего для Автора это означало серьёзные финансовые проблемы. Текущий муж Автора был бизнесменом. Слово «бизнесмен» такое же нелепое и недопереведённое, как и «спеллчекер». Делец он и есть делец, попытка облагозвучить этот род занятий английским термином не более очищает его от сути, чем дезодорант очищает воздух в туалете. И вот этот муж-делец вложил в своё очередное дело все её средства, включая гонорары от непродлённого контракта. И теперь Автор брела, загребая непромокаемыми ботинками смесь снега и грязи – туда, где её ждала долговая яма и прочая беспросветность.

Жизнь с мужьями для Автора была социальной ширмой – в первую очередь для родителей. Мужу-дельцу они очень радовались несмотря на то, что все его коммерческие начинания одно за другим терпели фиаско, про мужа программиста говорили «лучше, чем ничего». Кроме того, мужья были интересны как материал для практического изучения человеческих недостатков с целью последующего использования результатов этих исследований в произведениях Автора. Муж-делец послужил прототипом литературного героя мылодраматического триллера «Пузыри любви», а муж-программист был воспет в квазифилософском эссе «Плесень на улитке». Достоинств у мужей было немного, до инопланетных монстров далеко было обоим. Иногда Автор подумывала – а не умереть ли ей красиво или хоть как-нибудь, но с такими мыслями она самой себе начинала напоминать эмо, что неизменно вызывало в ней судорогу брезгливого отвращения.

Погрузившись в невесёлые размышления о настоящем и будущем, Автор не заметила, как ноги привели её привычным маршрутом к дому мужа-программиста. Кроме того, несмотря на непромокаемую обувь эти ноги всё-таки основательно замёрзли, и в носу начало предательски подхлюпывать. Автор решила зайти отогреться – вряд ли муж-программист заметит её недолгое присутствие, скорее впустит квартиру и тут же о ней забудет. Но тот не только не удивился, но даже, казалось, обрадовался её приходу:

– Входи! Третьей будешь!

– У тебя женщина или алкоголик? Ты вроде ни тем ни другим сильно не увлекался.

– Ты права – ни то и ни другое. Входи, сама увидишь.

Автор вошла в полутёмную пустую и одновременно захламлённую прихожую. Где-то в глубине квартиры мерцал экран компьютера. Из всего бытового электричества муж-программист использовал только чайник (для заваривания чая, кофе и быстрорастворимой лапши) и компьютер (для всего остального). Даже холодильник большую часть времени стоял отключённым. Электроплиту включали только гостьи, забредавшие изредка на экзотику. Микроволновку и стиральную машину Автор при разводе забрала себе, а новыми муж-программист так и не обзавёлся. Утюг не признавал в принципе, говорил, что технологии XXI века позволяют ходить в немнущейся одежде, а галстуки и прочие сюртуки – это всё предрассудки фанатов дресс-кода. В отличие от этого недотёпы муж-делец хоть и наделал долгов, но часть кредитов употребил всё-таки на ремонт и обстановку квартиры, да и в одежде стремился продемонстрировать свою актуальность, успешность и состоятельность. За время жизни с ним Автор, оказывается, успела забыть, как нелепо выглядит это заросшее чудо в джинсах и футболке с надписью «Баги пофиксены, фиксы пропатчены» (от этой надписи Автор снова скривилась как от слова «бизнесмен»).

Муж-программист выдал Автору безразмерные тапки, чтобы она не порвала колготки об мусор на полу, и повёл её к компьютеру. С экрана ухмылялась какая-то рогатая морда.

- Всё играешься? - спросила Автор.

- Нет. Тут такое дело... Помнишь я ещё при тебе начинал работать в проекте, заказчиком которого был Институт Структуральной Лингвистики? Ты тогда не заинтересовалась, так как проект реализовывался силами энтузиастов и зарплата разработчикам на первом этапе предполагалась достаточно символическая. Однако, команду проекта всё-таки набрали, и среди прочих достижений лично мной был написан модуль автоматического анализа литературной ценности художественных произведений. Не буду мучить тебя техническими подробностями, хотя там есть чем гордиться – эта штука умеет учитывать даже то, что в большинстве случаев ценность произведения определяется не самим произведением, а именем автора и прочими культурными контекстами.

Тут муж-программист спохватился и предложил Автору кофе. Пока он звякал на кухне чашками, Автор разглядывала морду на экране. Морда скорчила Автору рожу и сказала:

- Здравствуй. Извини, что я не к тебе, а к нему – тебе я без надобности. Ты и так талантлива, но по нынешним временам, как я сам выяснил относительно недавно, это не главное. Тебе надо научиться продаваться, а в этом я тебе ничем не могу помочь.

Автор хмыкнула и пожала плечами. Вернулся муж-программист с двумя программистскими по объёму кружками – чтобы не бегать за добавкой слишком часто. Подмигнув морде, он продолжил:

- Итак, программное обеспечение было написано, нейросетевые компоненты были обучены на огромном количестве классических и современных текстов, и кроме того на этапе тестирования я периодически подсовывал программе собственные тексты, которые клепал тут же – исключительно для поиска и исправления ошибок в программе. То есть я подсовывал программе откровенное фуфло, формально очень похожее на шедевр, и если программа принимала это фуфло за шедевр – трассировал процесс анализа, вносил исправления в алгоритмы, доучивал нейросети. Ещё я добивался, чтобы тексты Хармса, Бродского и Брэдбери не оценивались по формальным признакам как фуфло, но эта часть моей работы сейчас не очень важна. Из своих тестовых текстов я по окончании работ собрал книжку и опубликовал под общим заголовком «Слоны идут на сервер». И вот тогда мне явился этот, - муж-программист кивнул на экран.

- Что значит явился? И кто это?

- Это так называемый «Дьявол в чернильнице». Является к бездарным авторам и предлагает сделать их талантливыми в обмен на душу. Честное слово, лучше бы к бездарным политикам являлся, им нужнее.

- У них нечего взять в обмен за талант, - возразила дьявольская морда с экрана. - Все сокровища души, накопленные в детстве, у них уже растрачены. Самый лучший товар именно у писателей – их распирает изнутри так, что не писать у них не получается. Но у большинства получается очень плохо. Вот тут я и могу помочь, - дьявол почему-то вздохнул.

- Но ведь ты уже убедился, что меня не интересуют ни талант, ни карьера писателя, ни всеобщее признание. Поговори вон лучше с моей бывшей женой – она всё-таки Автор.

- С ней я уже поговорил, пока ты ходил за кофе. Давай я буду предельно откровенен – меня очень интересует именно твоя душа. Мой босс – коллекционер, и если я добуду ему такое извращение, он и дальше будет смотреть сквозь пальцы на мои участившиеся проколы. Скажи мне так же откровенно, что из того, что я могу тебе предложить в обмен за твою душу, тебя действительно может заинтересовать?

Муж-программист задумался. Автор сидела в кресле и наслаждалась кофе и спектаклем. Кто бы ни была эта морда на экране, но она сказала, что Автор талантлива, и Автор теперь тихонько млела.

- А ты можешь просто снять копию с моей души? - спросил муж-программист. Дьявол замялся:

- Технически вообще-то могу. Но без скреплённого кровью договора это будет нелицензионная копия, а пользование такими копиями роняет репутацию пользователя.

- Слушай! - мужа-программиста вдруг осенило, - Ты ведь, наверное, не только с души можешь копию снять. А можешь добыть мне исходники нашего мира?

- Зачем? - удивился дьявол.

- Ну как зачем? Поизучать, может поправить там кое что.

- Изучение исходников не приветствуется. Вы и так вашими методами реверс-инжиниринга обнаружили несколько нестыковок в законах природы. Исходный код мира писался давно в рамках дипломной работы, демиург был тогда молод, неопытен и самонадеян. Поэтому сейчас этот код никак не может быть предметом гордости для него.

- Так тем более надо его открыть – постепенно подправим!

- Ну о чём ты говоришь? Никаких исправлений в давно и более или менее стабильно работающую систему никто вносить не будет. Живите в том мире, какой есть.

- Жаль. Ну хоть самому неофициально посмотреть? Я никому другому не расскажу и не покажу. Много там?

- Много. Максвелл был оптимистом, когда пытался описать весь мир четырьмя уравнениями. Тебе жизни не хватит даже на изучение интерфейсов, я уже не говорю о реализации.

- Тогда давай так. Ты мне вместо меня талантливого – меня, уже изучившего исходники. Я тебе – лицензионный оригинал моей души. А ты мне оставишь её нелицензионную копию, а то вдруг мне самому ещё понадобится. Полагаю, пользование нелицензионной копией моей собственной души не сильно уронит мою репутацию.

Дьявол закатил глаза, потом посмотрел на Автора:

- Как ты с ним жила?

- С трудом, - призналась Автор.

- Ну как ты не понимаешь? Изучивший исходники мира будет знать, куда можно нажать, чтобы мир прекратил своё существование.

- Прекрасно понимаю, - ухмыльнулся муж-программист. - А много таких уязвимостей?

- Да порядочно. Но чтобы кто-то развалил мир случайно – требуется всё-таки сильно неудачное стечение обстоятельств.

- И что, если я его развалю, лично для тебя это очень ужасно?

- Ну не ужасно, но неприятно – придётся искать новую работу.

- А у тебя так хорошо получается на этой, что прямо не хочется ничего менять?

Дьявол задумался, а Автор подумала, что муж-программист всегда был искусным искусителем – в своё время влюбил её в себя, притворившись в чате девочкой, а потом смог убедить выйти за него замуж.

- Ну так как? - настаивал муж-искуситель... то есть извините, муж-программист. - Ты рискуешь гораздо меньше чем я, а приобретаешь гораздо больше. И ты ещё раздумываешь?

- Ну хорошо, - решился дьявол. - Вот стандартный бланк договора на передачу души. Капни своей кровью на клавишу «Enter».

- Погоди, дай почитаю...

Пока муж-программист изучал документ, стало скучно, и Автор ненадолго отлучилась в санузел. Когда она вернулась, в комнате было пусто и тихо. Компьютер был выключен, только на клавиатуре краснели кровавые брызги. Автор задумчиво остановилась посредине комнаты и услышала сверху какой-то звук. Подняв голову, она увидела, что на потолке сидит инопланетный монстр и тянет к ней свои тентакли...

- Тебе понравилось? - спросил муж-программист, провожая Автора до метро.

- Ну как тебе сказать... Появилась идея для новой книги. Но никаких идей для новой жизни.

- Это у тебя просто весенняя хандра. Скоро она сменится летней хандрой – будет так же трудно, но немного суше и теплее. Пиши книгу. А жизнь... В исходниках она ничуть не проще. Просто понятнее. Счастливо!

- Пока...