Какао

В холодную влажность тело обретает дурную привычку губки, - и лучше б впитать ему чего погорячее.

Скажем, чоколатль.

Я заглянул в привычную какаовню. Там работал мой приятель. У него льняная рубашка с вышитыми драконами, и это хорошая рубашка. С моего плеча. Ещё на лице его проявлялся отменный загар.

Откуда, чёрт возьми, у него загар?

Это вам не шутки, загар в декабре. Даже и не суть, что в декабре. Солярий и поездка – чёрта лысого, - он работает семь суток в неделю. Так-то вот.

Откуда, чёрт возьми, мне до его загара?

Оттуда, что у меня веснушки лезут, как те одуванчики на монотонном газоне. Так-от.

-- Ты уже слышал новости: транспорт пропал, - сказал он.

-- Ты не был на улице: так оно и есть, приятель. Так оно и есть.

-- Верно, браток, я тут безвылазно. Верно говоришь.

-- Чем ты тут занят всё это время?

-- Пью какао, братец… пью этот гоорячий шоколад, браток…

-- Постоянно?

Он кивнул.

-- Да ты Монтесума, приятель.

-- Скажу тебе, как родному братишке: какао терпеть не могу. Тер-петь е-го не могу. - Я кивнул с такой эмпатией, что любой грешник мог выложить мне всю свою ртуть, найдя градусник понимания в одном лишь моём кивке.

-- Я понимаю тебя, приятель, - это сказал какой-то господин, что уже битый час ожидает свою даму. Они договорились о встречи. Ждал и пил своё какао. Чашка за чашкой. Мой приятель посмотрел в его сторону, ибо не радовался, что нас подслушивают. Я в это время думал: откуда у него этот чёртов загар?

-- Извините, - сказал господин, - сами видите, - и указал на автостоянку пустых чашек.

-- Ничего, - улыбнулся мой приятель, - она придёт, она обязательно… - Не договорив, он налил мне какао.

Чашка опрокинулась.

Джинсы

Горячее какао изшоколадило мне новые джинсы.

В гипотезе Джинса есть текстильный акцент на выброс солнечного волокна, из которого и сплелись планеты. Такая вот гипотеза Джинса. Вблизи Солнца проходила себе другая звезда, и своим притяжением вызвала из недр Его струю горячего газа. Это, в общем-то, катастрофическая гипотеза, гипотеза Джинса.

Не знаю, задумывался, ли он о вливании какао во всё это дело.

Это моё открытие.

Поэтому я не согласен с его гипотезой.

Ещё я открыл, что состав моих джинсов пополнился: 97% cotton, 3% lyckra, bonus: 1% cacao.

И, следовательно, стал он вот таким: 96,039604% cotton, 2,970297% lyckra, 0,990099% cacao.

Эх, лайкра…

Какао

-- Чёртово какао, - разозлился он, - Чёртово какао. Извини, братец, - и дал он мне тряпку, - Ччёёртово какао…

-- Спокуха, прияхо, всё нормалёхо, - Я был спокоен и вытирал новые джинсы.

Я был спокоен, потому как Джеймс Хопвуд Джинс только что узнал о подмётках.

-- Чёртово какао, - поддержал господин с паркингом чашек, - Вот именно: чёртово какао.

-- Даа, грёбаное какао, - согласился мой приятель.

-- Будь оно пролито, это какао, - Господин встал и удалился в уборную.

Я был спокоен, а их можно понять. В бобах какао содержится алкалиод. Теобромин его имя. Так вот Тео (так зовут его друзья) стимулирует сердечное дело и расширяет сосуды мозга. Ещё он усиливает мочеотделение. Такой вот Тео. Это вам не декаданс.

-- Нормал, - говорю я, - Будь спох. Фих с ним.

-- Да… Да, с ним и со всем этим… Слышь, чего сообщу: я подумываю устроиться на велозавод, - Голос стал ровня горизонту, из-за горизонта показывалась макушка солнца, - Обкатывать велосипеды, братиш, вот чего хочу.

-- Ты дичь говоришь. Велосипеды тоже пропали, - Солнце зевнуло и продолжило дрыхнуть.

-- Чёёрт, - Это его лохмато расстроило.

Зря ему напомнил. Он же мой приятель. Приятелей не надо расстраивать. Из меня плохой камертон.

Но в данной временно?й форме приятель подбросил мне ещё одно открытие:

(что неплохо на сегодняшний день)

какао не только вечнозелёное шоколадное дерево, не только рода теоброма, не только из обоеполушарных тропиков, - также какао бывает: неудобосказуемым. И особенно при детях.

Кстати, о детях…

Господин вернулся из уборной (дама не явилась) и удалился на улицу.

Его можно понять.

Улица

Не знаю, наблюдали ли вы игру в кегли. В декабре тридцать первого числа на асфальте главного проспекта.

Не берусь гадать.

Но господин, покинувший какаовню, это наблюдал.

Родители сбивали шарами кегли. Такая вот потеха. Вот чего устроили. У детей было неловко на сердце.

Джинсы

К слову, у того господина я также отметил нахождение загара.

Где они его понабрались?

Я не сердился.

Но где?

Был спокоен.

Нет, ну?

-- Да не горюй за меня, браток, - сказал мой приятель, - найду чего… И, ты знаешь, транспорт – по мне, так и хорошо, что это случилось, братец… По мне, так и хорошо, что таак…

-- Да, ты прав, приятель. Охотно с тобою соглашусь.

-- Я подозревал, что это произойдёт, братуша.

-- Оно и случиилось, приятель.

-- Ведь подуумывал же такое.

-- Иного и не моглоо быть.

Дверь впустила даму.

Спросила: ждал ли её кто-нибудь битый час и мятую декаду минут?

«Да».

Ей это понравилось. И дверь выпустила её.

Она была в новых джинсах, - оттого опоздала.

Её можно понять.

Какао

Позвонила моя знакомая. Она уже вышла из ванной и спрашивает, скоро ли я буду, потому как сварила какао с мёдом, гвоздикой и миндалём. Ибо она нашла какао.

Где?

Просто нашла.

Но где?

Нашла и всё.

Нет, ну?

Она повторила свой вопрос.

-- Нет, я не приду, я нашёл другую знакомую, это на века – не жди и пей своё шоколадное варево.

Это её рассмешило. Да так, что повесила трубку.

-- Не поверила?

-- Не-а… Налей-ка мне лучше какао, приятель, гоорячего своего шоколаду…

Он повторил себя.

Вплоть до:

-- Чёртово какао. Извини, братище, это (неудобосказуемое) какао.

-- Спокууха, прияятель…

-- Ггррёёбаное какао.

-- Нуу, не наадо же так, - Я принялся неторопливо вытирать джинсы изменённого цвета.

Ну, что тут скажешь. Только языком: 95,088717% cotton, 2,9408881% lyckra, 1,9605921% cacao. Ну, ± пустяк. И я-то понял, откуда у него этот загар. И ещё Джеймс Хопвуд Джинс перевернулся, и сами знаете где. Такие вот загробные думы.

Эх, лайкра…

-- Давай лучше знаешь что, - говорю я растягивая, - Давай мы с тобою покурим. Выкурим по сигарете, приятель. Я обычно курю в рассказах. Люблю выкурить сигарету буквами.

-- Поддерживаю, Паш. Табак сейчас – великое дело. Извини ты меня, растяпу, извини, братиш…

-- Да нуу, глянь: сидим на высоких табуретах, за широкой стойкой, теплоо, суухо, никотиин, синапсы моозга.

-- Вкусный табак, Паш.

-- Хоо, ингаляяция.

-- Дымок, Паш… он меня включает, просекаешь ли ты?

-- Как лазером, приятель, оптическим квантовым генератором.

-- Он – как и всё вокруг. Такую вот смежность вывожу, Паш, такую.

-- Солидарен, приятель, солидарен. Дымки всех стран – растворяйтесь.

-- Ты читаешь мои мысли, Паш, просто в яблочный точняк.

-- Я твои мысли пишу, приятель. Естественно. И коль мы здесь сидим, у нас здесь приятная обстановка и музыка здесь (забыл написать) играет…

-- Да, Паш, Цезария Эвора поёт, верно. Поёт и курит. Послушаем, пока допишешь?

-- Я могу отложить, чтобы дослушать.

-- Не, Паш, выкладывай, что там пишешь.

-- Ладно, идёт как по рельсам, Миш…

-- Мариш, - наименовалась приятельница. Сквозь вышитых драконов проступили кнопки сосков.

-- Да… Мариш, - Я поднял обронённую сигарету, - Меня, бывает, пишут в абсурдисты, но мне не понять сей текст, Мариш. Тебе можно доверять, и признаюсь, что квазифизик я, а не абсурдист, и занимаюсь трансплантацией энергии на бумагу.

-- Я – могила, Паш, - Она изобразила могилу, - Никому.

-- Знаю, Мариш. Потому выложу я тебе здесь моралиту.

-- Ширю карманы, Паш. Давай.

-- Происходящее… и тут обрати внимание на «щее»… Чувствуешь?

-- Вибрация, Паш. Стрекочет.

-- Вотт. Щее, Мариш, – такая живая энергия, без плюса, без минуса. Абсолютный голяк по Кельвину, не поминая Кальвина.

-- А нравственное, Паш, чёрное да белое?

-- Шахматы пусть играют в рыночные весы с нормой. Я говорю о состояньи стекла в морской гальке. Полощись, пока ребёнок не опознает в тебе обтёсанное сокровище. И этот ребёёнок, Мариш…

-- Этот ребёнок?

-- Этот ребёёнок…

-- Этот ребёнок?

-- Не в магазине, но где-то я его видел.

Улица, джинсы, какао

Меня можно не понимать, но я вышел, я иду.

И, в общем-то, так и не выпив своё какао.

Вышел из Present Perfect, и не знаю, куда это Continuous Tense.

В глазах километры улиц. И каков игровой потенциал проезжей части – я это увижу.

На мне новые джинсы. Как флаг независимого государства. И настолько независимого, что его нету на карте.

У меня рекомендации на дюжину какаовен, где в каждой по двенадцать оригинальных рецептов горячего шоколада.

Итак, E = mc?, где:

m – 144 чашки чоколатля,

c – 2,9408881 процента лайкры,

? – круг.