Текст расплывается, раскладывается на множество уточняющих состояние персонажей фраз, их обычных и необычных действий, и так до третьей четверти объема, пока не меняется ракурс, чтобы за на последнем рывке закрутить пружину конфликта и выпустить ее в небо, в никуда.
Только остается спросить, а была ли пружина, и где ее нужно искать, если главные герои то и дело меняют свои роли в сюжете и по отношению друг к другу.
Отражение друг друга, отражение всего человечества, отражение души.
Пожалуй, первому аспекту уделяется внимания больше всего. Поскольку героев объединяет Вечность, Игра, Мечта – и еще много слов с большой буквы, видимо, значимых для рассказчика, но не развернутых в рассказе.
Во-первых, стоило ли настолько затягивать эпизод со встречей, если в итоге все оказывается фальшью. Не могу назвать действо игрой, поскольку в ожидании (страусах и пиве), разговоре (о внешности и поведении) и даже прощании нет игровых элементов.
Азарт мог строиться на фразах о фотографии, на эпизоде с купидоном, но смазывается удивительным умением автора переходить от практики к теории.
«С таким глазами и лицом как у него - можно быть демоном, сгубившим не один десяток женских душ и царицу Тамару, и древним хорошо забытым Богом» - несмотря на такие громкие сравнения, здесь не показывается то, чего героиня ждала от встречи, и к чему встреча могла привести.
Герои в этом рассказе никак не перейдут к делу, что растягивает сюжет несбыточным ожиданием катарсиса.
Все дело в Твари, называющей себя Дерзость, которая живет в каждом, но, порой, не может проявиться без помощника купидона. Загадочным расклад не назовешь, тем более, отталкиваясь от свидания.
Он и она встречаются, пытаются узнать друг друга, описывая:
«Сложная женщина, по-человечески преодолевшая в себе не один предел, прошедшая положенный путь и понимающая свою силу очень неплохо, возможно, козыряющая этим, либо использующая внешнее впечатление для отвлечения внимания» - заявляет герой, но интересно, по признаки (внешние и внутренние) для такого вывода автор умыкнул.
Предложенные им «характеристики» персонажей делают их слишком обыденными для отведенной и ответственной роли.
Игра на мобильнике, игра на воображаемой шахматной доске, неуклюжее заигрывание – вовсе не показывают «многолетнюю практику общения с мужчинами и женщинами».
Вместо того, чтобы перейти к делу (это касается и героев, и автора) они кружат на верхних этажах размышлений о:
«Мало людей - мало образчиков для изучения и паразитизма» - однако в тексте нет ни одного препарированного паразита.
«Человек – это Вселенная, всегда интересен, особенно разновидность человеческой особи – мужчина» - в тексте нет ни одного интересно описанного мужчины. Ведь и герой оказывается за стеной, возникающей в тексте только на словах героини:
«Меня удивляло странное ощущение непробиваемой выстроенной стены вокруг этого мужчины».
Нет ни стены, нет ни интересного подопытного образца.
Герои рассыпаются по мелочам, таким как омары, страус, пиво, сигареты, размышления о схожести по фотографии, но ни одна из этих деталей не делает их оформленными и наполненными.
У героини есть студенческая привычка стрелять сигареты, но здесь она никак не помогает, не намекает на прошлое. У нее также есть «неурядицы рабочего дня», которые опять не связаны с дальнейшим поворотом сюжета.
Смотрим на героя – сплошное стенографирование ощущения, не заземленное в сюжет:
«Состояние одурманенности сонливым утром прошло лишь к обеду, преобразившись из неторопливости в резкость суждений и ответов»
«И странно немного было, что вместо ощущения определенности во мне скользнул некий червячок сомнения в резонности задуманного. Небольшой приступ внутренней паники, с чего бы это?»
Думает герой много, но волнения не показывает, как и резкости суждений – а ведь все это могло сделать рассказ живее, ярче, интереснее.
Итогом встречи (условно первого акта действа) становится последняя мысль героя:
«что особенного можно ожидать от переключения с долгой переписки по аське - агенту на встречу и смотрины друг друга в реальности?» - (правильнее – чего особенного).
Дальнейшее чтение можно свести к таким замечаниям:
- героиня доминирует только в ее мыслях, однако в разговоре этого не показано (да и странно, ведь герои в одном положении…)
- герой не является «объектом», как помечено в рассказе, и вокруг него нет «стены», потому что идет пересказ событий, проседание сюжета на несущественных мелочах, а главное упускается.
В общем, нужной игры, сражения двух взглядом, продуманных ходов и страсти не видно.
С другой стороны (уж никому не надо познать авторскую задумку) – все и должно быть так обыденно.
Но и обыденность стоило бы показать вживую, именно столкнув героев, а не говоря о:
работе, которая не имеет значения;
сомнениях, так и не проявленных;
игра, так и не начавшейся
«Расстались в подворотне. Ничего не сработало!» - здесь смело можно было ставить «глава 2», потому что:
меняется настроение героини/героя
меняется стиль повествования
меняется положение вещей
«А вот оно!!!»
Теперь я точно знала, с кем я сегодня встречалась. История, начатая как невинная «развлекалка» для взрослых в ин-сети, начинала приобретать реальные черты. Мой давний бред из сновидений становился реальностью» - вот он запоздавший на четыре листа (по ворду) катарсис, который должен был толкать сюжет в первом акте, так и не свершившемся.
Если соединить размышления о сходстве с диалогом, то получилось бы динамичная борьба внешнего (обыденного мира) и внутреннего (мира из памяти). Но автор выбрал последовательное изложение, чем (на мой взгляд):
затянул излишне рассказ
нанес урон динамике
уничтожил кульминацию
«Опять нахлынули воспоминания, того, что обычный человек примет за сумасшествие и хорошую «крепкую шизофрению»» - слово «воспоминания» в тексте отнюдь не поясняет состояние героя, не делает его открытым и близким читателю. Это как слово «страх» не показывает страх, а «боль» - давно уже стала штампом сама по себе.
Здесь не видно ни помешательства, ни шизофрении.
Лишь фраза-перекресток… а почему бы не:
сделать флэшбек визуальным, то есть, описать ту самую встречу, при которой слова произносились
показать героев настоящими
Нет же, придерживаясь прежней тактики – больше слов и меньше дела – автор возвращается к пройденному этапу, и опять стенографирует мысли героя о легких сигаретах, о потоках, которых читатель не видит.
«Наблюдает за мной, рассказывает что-то светское и вопросы попутно задает грамотно, ввинчивая важные для себя в разговор» - но разговор не приводится.
«Затягиваюсь и начинаю вспоминать, анализировать динамику моего появления здесь. Цепочка предыдущих событий, заботливо развернутая памятью, заставила меня поежиться» - воспоминания не оживают.
«Столкновения неизбежны, но в этот раз я перестану закрываться и приму любой расклад не оспаривая, как данность, не больше и не меньше» - и на этом обещания завершаются.
КПД для сюжета из последнего монолога героя почти нулевой.
Нет, лгу, был один интересный момент: «Как будто дома сижу в шортах с голым пузом, чувствуя себя малым хозяином жизни, и тут хлоп…» - но эта игра сознания тонет в размышлизмах.
В части условно под номером три начинается публицистика:
«С самого начала что-то явно пошло не так. Привычный способ вживления и полного подавления не сработал, против изъявления древней воли и всех мыслимых предпосылок дав неожидаемый эффект» - может, надо было показать «не так» именно с самого начала текста, чтобы не нужно было потом давать пояснения.
«полупроникновение, обмен стихиями, а не ожидаемое поглощение слабого сильным» - да, Тварь все же поглотила того, кого называли, однако, связь между героями (хотя о них и речь) теряется, потому что события разбросаны излишне по полотну рассказа.
Например, данный отрывок звучит красиво (в некой мере за счет пафоса), но пусто:
«Шепот, струящийся в ночи, подобно чистому искушению, освещенный почти полной луной. Сотканные из слов неизвестного мне языка, бессильные помочь заклинания и имена непознанного, просто слова. Обращение внутрь себя, глубокое погружения в темные воды скрытого от нескромных взглядов посторонних. Редкие моменты просветления и всесилия, горькое разочарование от пробуждения. Ожидание, вековой источник терпения».
Потому что:
шепота не слышно
искушения не видно
погружения не произошло
В четвертой… фазе раскрывается смысл отражения – дом психиатрической лечебницы № 29 и отражающие друг друга жители палат «6» и «9». Возврат к знакам зодиака, к персонажам. Все кристально ясно, но…
Явно был выбор:
Оставить игру в голове двух якобы пациентов, вывести фигуры на поле. На мой взгляд, игра не состоялась, потому что игроки были представлены позже, а все описание досталось шахматной доске, которую потом свернули и спрятали в ящик стола профессора, делающего обход пациентов.
Шаг – служащий связкой сюжета мог стать не связкой, а полем действия.
К сожалению, в этом контексте мистический атрибут выглядит не более чем данью жанра, и даже пятым колесом сюжета.
Заслуживает внимание эпизод, посвященный студентке и кольцу. Вот только опять же все интересности и вкусности размещены после, когда пережевано пресное тело первых трех частей в ожидании кульминации.
Здесь явно ощущается последовательность подачи деталей: фигуры на доске, доска, цель игры, игроки, итог. Но в этой последовательно пропущен сам процесс игры, а ведь он – это параллельное взаимодействие всех элементов (игроков, доски, цели).
Если понадобится, то сделаю конспект стилистических замечаний. В тексте есть канцеляризмы, слишком много причастных оборотов (все это губит динамику), есть повторы и пропущенные запятые.