вернувшись в Нью-Йорк Марк поступил в художественную школу и преподавателем его был гуру практически всех сюрреалистов- Аршиль Горки. там Марк узнал что есть авангард и той же осенью начал брать уроки у друго художника Макса Уэбера, обучаясь натюрморту. тогда изо стало для него способом эмоционально воздействия и религиозного самовыражения, с тех пор картины Ротко создавались по уэберским канонам.


Нью-Йоркская резиденция плодотворно влияла на Марка и его работы цвели урбанистическими захватами в серое и являли собой глумливые декорации экспрессионистских выставок, наряду с работами Поля Кли и Жоржа Руаля.стиль работ Марка напоминает местного лидера экспрессионистов Милтона Эйври. похожесть форм и цветов, использование последних в огромном количестве и разнообразии.









настал период сильной недостачи родительской поддержки. Марк провел первую выставку "одногохудожника" на Восточном Побережье мачехи Америки. Галлерея Современного Искусства. на ней были представлены картины акварелью и графика, портреты количеством 15 картин. глаз критиков был влажен на масляных работах, подлинное мастерство было замечено. в период всемирной известности сюрреалистов Ротко почитал их мифологизм и символы.




в поддержку мифоморфического абстракционизма Марк изрек:"мы ценим простое выражение комплексной мысли. мы за крупные фигуры, как сокрушительный удар двусмысленности и верный путь к прямой подаче правды. мы заново утверждаем прямоту картины"

так и не дописанная книга Марка о художественном искусстве была прекрасна фразами вроде: "работа модернистов напоминает детский наив, детский примитив является подражанием самому себе.... факт тот, что каждый рисующий начинает с линий, это учебная догма. мы начинаем с цвета"



модернист как ребенок и примитивен в результате источника влияния. выражать форму внутренним смыслом, это универсально, поскольку не вовлекает мыслительные процессы.
это неинтеллектуальное искусство, но физическое и эмоциональное.



Ротко таким образом раскрывал свои поздние работы в прямоугольных формах и цветами катящимися по прямоугольным формам. представвляющими собой по словам художника саморазрушение и окружение интерьера часовни Ротко.

переход не был таким грубым с акварельных субурбий до прямоугольных монополистических сгустков цвета, на Ротко повлияли труды Ницше, глубокое изучение наряду с мифологией работ Юнга и Фрёйда. архетипизация художества и отражение внутреннего мира на полотнах с детской искренностью.

в сороковых годах "письмо паранойей", "галлюцинацией по памяти" зашло по мнению Марка в тупик. свой разрыв с сюрреализмом он отметил следующей фразой:
"я настаиваю на равенстве существующего мира, созданного мышлением внутри, созданного Богом снаружи. и если я ошибочно использовал знакомые предметы, то только потому что я не хотел их калечить ради функций, исполняя которые они устарели, или для того, к чему им не суждено быть годными. я ссорюсь с сюрреалистами и абстрактниками только в образе ссоры сына с родителями; осознавая безысходность и функцию моих корней, но продолжая настаивать на своем порядке вещей. я был ими двумя, равно как и интегралом между ними независимо пролегающим."





Ротко- сложная фигура в художестве с точки зрения частного погружения в него поглубже, независимая в содружестве с единомышленниками в инакомыслии, ученик, создавший свое свежее и глубокое течение, лежащий в шестьдесят шесть лет двадцать пятого февраля в Нью-Йоркской студии с разрезанными венами, потрясенный до крайней степени, лежащий без удивления, удививший и удивляющий деструкцией и плачем следящих за картинами в часовне Ротко..

??gracias, mar!!

de nada

дорогой мой, не знаю что и сказать. ведь у меня статья о ротко лежит в недописанном виде уже несколько месяцев) кажется, пора уже что-то с ней сделать
mother and child – напоминают о сутине.
мне, кстати, удалось разыскать совсем немного его ранних работ, не в пример сюрреалистическому периоду. ну а живопись цветового поля совершенно магическая штука

тогда мы оба тяготеем к ротко
поля просты
поля туги
полотны

между Нами явно есть свои поля и темечки, Ташенька!!
эй, и в vintage paris тоже

ничего не понимаю в живописи вообще, но какие лица!

naiveные лица
и икры

мне тоже икры... и contemplation.